Поезії, що торкнули серце

[Vilena]

По Течению Реки
Сергей Кузин

Ты долго пытался свободу полным сердцем вдохнуть,
И вопросов всегда было больше, чем ответов.
Ты уходил, ты возвращался - искал свой единственный путь,
Но даже та, которая рядом, не верила в это.

Они хотят чтобы ты просто пересел в другую лодку
И тихо плыл бы по течению реки.
Они хотят чтобы ты просто пересел в другую лодку,
Но, старик, как они далеки, от тебя далеки!

Ты мерил клетку шагами, ты зачёркивал дни,
Ты знал когда и зачем тебя убивают.
Но на твоей реке этим людям место лишь на мели,
Потому что они о тебе ничего не знают.

Они хотят чтобы ты просто пересел в другую лодку
И тихо плыл бы по течению реки.
Они хотят чтобы ты просто пересел в другую лодку,
Но, старик, как они далеки, от тебя далеки!

Они хотят чтобы ты просто пересел в другую лодку
И тихо плыл бы по течению реки.
Они хотят чтобы ты просто пересел в другую лодку,
Но, старик, как они далеки, от тебя далеки!

http://prostopleer.com/tracks/4795295v05B

[Maidrax]

Полные баки смерти, любви ни в одном глазу.
С чем ты ко мне, убийца? Чего тебе от меня?
Что мне твои бравады, снаряды, драконьи зубы?
Видишь ведь - я безумен, а стало быть, невменяем.

Переверни страницу, верни меня в Петербург.
Что-то я там оставил, чего-то недоспросил.
Вспомнить уже не вспомню, но вряд-ли совсем забуду...
Вертится что-то, знаешь, такое, что нету сил
Думать, но и не думать, представь себе, не могу:
Юбки, возможно, в клетку, висящие над Невой
Звезды и чье-то сердце на каменном берегу,
Сердце и я, и больше, и более никого.

Вот он, мой жабий жребий, прочувствуй его, тапёр,
Вскрой меня этим новым аккордом, не смей жалеть.
Скучно снаружи: полка, портьера, торшер, топор,
Скучно внутри: сплошное розовое желе.

Антон Полунин

[Dmitry]

Пора в дорогу, старина, подъем пропет,
Ведь ты же сам мечтал услышать, старина,
Как на заре стучатся волны в парапет,
И чуть звенит бакштаг, как первая струна.
Дожди размоют отпечатки наших кед,
Загородит дорогу горная стена,
Но мы пройдем, и грянут волны в парапет,
И зазвенит бакштаг, как первая струна.

Послушай, парень, ты берешь ненужный груз,
Ты слишком долго с ней прощался у дверей.
Чужими делает людей слепая грусть,
И повернуть обратно хочется скорей.
Пойми, старик, ты безразличен ей давно,
Пойми, старик, она прощалась не с тобой,
Пойми, старик, ей абсолютно все равно,
Что шум приемника, что утренний прибой.

А если трудно разом все перечеркнуть,
Давай поделим пополам твою печаль,
Я сам когда-то в превый раз пускался в путь
И все прощался и на мог сказать "Прощай".
Ну, что ж, пора, уже кончается рассвет,
Ведь ты же сам мечтал услышать, старина,
Как на заре стучатся волны в парапет,
И чуть звенит бакштаг, как первая струна.

[Tigress]

Пора в дорогу, старина, подъем пропет,
Ведь ты же сам мечтал услышать, старина,
Как на заре стучатся волны в парапет,
И чуть звенит бакштаг, как первая струна.
Дожди размоют отпечатки наших кед,
Загородит дорогу горная стена,
Но мы пройдем, и грянут волны в парапет,
И зазвенит бакштаг, как первая струна.

Послушай, парень, ты берешь ненужный груз,
Ты слишком долго с ней прощался у дверей.
Чужими делает людей слепая грусть,
И повернуть обратно хочется скорей.
Пойми, старик, ты безразличен ей давно,
Пойми, старик, она прощалась не с тобой,
Пойми, старик, ей абсолютно все равно,
Что шум приемника, что утренний прибой.

А если трудно разом все перечеркнуть,
Давай поделим пополам твою печаль,
Я сам когда-то в превый раз пускался в путь
И все прощался и на мог сказать "Прощай".
Ну, что ж, пора, уже кончается рассвет,
Ведь ты же сам мечтал услышать, старина,
Как на заре стучатся волны в парапет,
И чуть звенит бакштаг, как первая струна.

Очень красивый стих)

[Tigress]

Рассвет приходит к тем, кто видел тьму
Во всём её убийственном величии....
Кто плакал от людского безразличия,
Но безразличным не был ни к кому!

Рассвет приходит к тем, кто был в пути,
Не зная ни усталости, ни лени.
Кто, обессилев, падал на колени,
Но поднимался. Продолжал идти!

И, зажимая волю в кулаки,
Вдруг находил ромашковое поле,
И, задыхаясь от щемящей боли,
Свои ладони прятал в лепестки!

К тем, кто, похоронив свои мечты,
И, помянув их, устремлялся дальше.
Кто смог среди предательства и фальши,
Не растерять душевной чистоты!

Нечаянно в небесной синеве,
Вдруг распахнутся солнечные двери.
Рассвет приходит к тем, кто верил в свет.
Абсурдно, до последнего. Но — верил!..

Иван Андреев

[Flyer]

Алена чем-то напомнила мне стих В. Высоцкого, из всем известного нового фильма:

Мой черный человек в костюме сером!..
Он был министром, домуправом, офицером,
Как злобный клоун он менял личины
И бил под дых, внезапно, без причины.

И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой,
И я немел от боли и бессилья
И лишь шептал: "Спасибо, что живой".

Я суеверен был, искал приметы,
Что мол, пройдет, терпи, все ерунда...
Я даже прорывался в кабинеты
И зарекался: "Больше - никогда!"

Вокруг меня кликуши голосили:
"В Париж мотает, словно мы в Тюмень,-
Пора такого выгнать из России!
Давно пора,- видать, начальству лень".

Судачили про дачу и зарплату:
Мол, денег прорва, по ночам кую.
Я все отдам - берите без доплаты
Трехкомнатную камеру мою.

И мне давали добрые советы,
Чуть свысока похлопав по плечу,
Мои друзья - известные поэты:
Не стоит рифмовать "кричу - торчу".

И лопнула во мне терпенья жила -
И я со смертью перешел на ты,
Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты.

Я от суда скрываться не намерен:
Коль призовут - отвечу на вопрос.
Я до секунд всю жизнь свою измерил
И худо-бедно, но тащил свой воз.

Но знаю я, что лживо, а что свято,-
Я это понял все-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята,-
Мне выбора, по счастью, не дано.

1979 г. (за год до смерти)

[PT]

Чтоб изошли вы желчью, пишу вам эти строки!
Вас,жалкие ублюдки, погрязшие в пороке,
Клянет мое перо.

Пусть, как клеймят скотину железом раскаленным
Разящий гнев мой выжжет стихом окровавленным
На вашем лбу тавро.

Хоть голос лиры гордой не будет понят вами,
Хотя ваш мозг отравлен позорными страстями
И яд у вас в крови
Хотя давно лишились вы совести и воли
Ваш ум убит развратом, утоплен в алкоголе
И чужды вы любви,-

О, если бы от гнева, как жаркий ключ играя
В склерозных ваших венах вскипела кровь живая,
Пускай на краткий миг!
Ужель пророк оступит пред насурьмленным фатом,
Перед юнцом бескровным, что истощен развратом
И смолоду - старик ?

Живые трупы! Что вас увлечь на подвиг может?
Какая мысть иль чувство иссякший дух встревожит,
Какой порыв добра?
Ваш подвиг лишь в разгуле, лишь в том, что вы сумели
Разбить бутылок сотню, пробушевать в борделе
С полночи до утра

Вот вы, дыша зловонье, лежите, как в могиле.
На ложе вашей жизни, что сами осквернили,
Растленны и грязны.
Вы пали ниц покорной,запуганной толпою
Пред шайкою, что правит и жизнью и судьбою
Униженной страны.
....
Восстаньте! Над вселенной поет труба свободы.
Ее могучий голос гремит, будя народы, -
Так лев рычит во мгле.
Земля - для всех! Свободны все существа живые!
Свобода! Справедливость! То не слова пустые, -
Ми зрим их на земле!

Летите в пляску смерти, там спор решат мечами!
Пусть ветер понесет вас, как он несет ночами
Вас в танцевальный зал.
Стремитесь, точно волны, смыкаясь в легионы.
Сметайте все преграды, как молнией рожденный
Огня лесного шквал.

Разбились цепи рабства, ломаются короны.
Час пробил! В море гнева и скипетры и троны
Безудержно летят
Прозревшие народы встают, от сна воспрянув,
И смрадные душонки низвергнутых тиранов
Встречает воем ад.

Нет! Только меди грохот ваш сон тупой развеет.
Поэта голос гневные - увы! - не разогреет
Чувств, обращенных в лед.
Ни долг перед отчизной не увлечет вас к бою,
Ни дева Добродетель с распущенной косою
Огнем вас не зажжет.

И в сердце молодежи, где все мертво и смрадно
Я, словно коршун, падаль высматриваю жадноЮ
Спеша пожрать ее.
Я птица, что в полете заоблачном подбита,
Утес в венце из молний, что в высоту зенита
Вознес чело свое.

Так полно! Не клянитесь, что ваши чувства живы,
Что таинству не нужен его покров стыдливый,
Его святой покров.
Молчите! Ваше слова - как плач в веселье пира,
Как хищной птицы голос, поющий песню мира,
Как смех среди гробов.

Михай Эминеску

[Tigress]

АЛЕНЕ

Знаешь,
я хочу, чтоб каждое слово
этого утреннего стихотворенья
вдруг потянулось к рукам твоим,
словно
соскучившаяся ветка сирени.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая строчка,
неожиданно вырвавшись из размера
и всю строфу
разрывая в клочья,
отозваться в сердце твоем сумела.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая буква
глядела бы на тебя влюбленно.
И была бы заполнена солнцем,
будто
капля росы на ладони клена.
Знаешь,
я хочу, чтоб февральская вьюга
покорно у ног твоих распласталась.

И хочу,
чтобы мы любили друг друга
столько,
сколько нам жить осталось.

Роберт Рождественский


* * *
Любовь, любовь — загадочное слово,
Кто мог бы до конца тебя понять?
Всегда во всем старо ты или ново,
Томленье духа ты иль благодать?

Невозвратимая себя утрата
Или обогащенье без конца?
Горячий день, какому нет заката,
Иль ночь, опустошившая сердца?

А может быть, ты лишь напоминанье
О том, что всех нас неизбежно ждет:
С природою, с беспамятством слиянье
И вечный мировой круговорот?

Всеволод Рождественский

[Maidrax]

Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Потому, что я с севера, что ли,
Я готов рассказать тебе поле,
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ.

Потому, что я с севера, что ли,
Что луна там огромней в сто раз,
Как бы ни был красив Шираз,
Он не лучше рязанских раздолий.
Потому, что я с севера, что ли.

Я готов рассказать тебе поле,
Эти волосы взял я у ржи,
Если хочешь, на палец вяжи -
Я нисколько не чувствую боли.
Я готов рассказать тебе поле.

Про волнистую рожь при луне
По кудрям ты моим догадайся.
Дорогая, шути, улыбайся,
Не буди только память во мне
Про волнистую рожь при луне.

Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне...
Шаганэ ты моя, Шаганэ.

Есенин

[Maidrax]

ЗИМНИМ ВЕЧЕРОМ В ЯЛТЕ

Сухое левантинское лицо,
упрятанное оспинками в бачки,
когда он ищет сигарету в пачке,
на безымянном тусклое кольцо
внезапно преломляет двести ватт,
и мой хрусталик вспышки не выносит;
я жмурюсь - и тогда он произносит,
глотая дым при этом, "виноват".

Январь в Крыму. На черноморский брег
зима приходит как бы для забавы:
не в состояньи удержаться снег
на лезвиях и остриях атавы.
Пустуют ресторации. Дымят
ихтиозавры грязные на рейде,
и прелых лавров слышен аромат.
"Налить вам этой мерзости?" "Налейте".

Итак - улыбка, сумерки, графин.
Вдали буфетчик, стискивая руки,
дает круги, как молодой дельфин
вокруг хамсой заполненной фелюги.
Квадрат окна. В горшках - желтофиоль.
Снежинки, проносящиеся мимо...
Остановись, мгновенье! Ты не столь
прекрасно, сколько ты неповторимо.

Бродский

[Sirco]

НА ШЛЯХУ
Ріка зміяста з дном співучим,
хвилясто хльостають вітри,
і день ховає місяць в кручу,
мов у кишеню гріш старий.
Клюють ліщини співом коси,
дзвенить, мов мідь, широкий шлях.
Іде розсміяний і босий
хлопчина з сонцем на плечах

Антонич

[Vilena]

Путник милый

Слова: А. Ахматова и Т. Хмельник
Музыка: С. Сурганова

Путник милый, ты далече,
Но с тобой я говорю.
В небесах зажглися свечи
Провожающих зарю.

Путник мой, скорей направо
Обрати свой светлый взор,
Там живет дракон лукавый,
Мой властитель с давних пор.

А в пещере у дракона
Нет пощады, нет закона.
И висит на стенке плеть,
Чтобы песен мне не петь.

И дракон крылатый мучит,
Он меня смиренью учит.
Чтоб забыла детский смех,
Чтоб стала лучше всех.

Ты слишком уверен в своих руках,
Ты думаешь, хватит сил.
Нажатьем ладони бросать меня в прах
Гостеприимных могил.

И ты уверен в своих правах
Увенчивать и свергать.
Ты хочешь быть богом хотя бы в словах,
Огнем заливая снега.

Но, знаешь, твоя рука не сильней
Той, что хранит меня.
И я, повинуясь одной лишь ей,
Стою, не боясь огня.

И я, лишь ей покоряясь одной,
Спокойно встречу твой взгляд.
Мне жизнь возвратят за той стеной,
Где вечный сияет сад.

Путник милый, в город дальний
Унеси мои слова,
Чтобы сделался печальный
Тот, кем я еще жива.

http://www.youtube.com/watch?v=yh8S2nxkiyk

[Maidrax]

Ну то йди собі, доки ціла,
заварюй свій чай шипшиновий,
слухай, як творяться привиди крапель у ванній.
І доки не станеш сильною – не пиши йому
про те, яке малахітове літо лягло між вами,
і які бувають випробування
після іспитів, коли кінчаються квіти
і починаються чорні дроти дедлайнів,
і про те, як важко приходити в себе пішки,
і про квитки, які хочеться загубити,
як вiдриваються люди, вішаються афіші,
коли між “бути” й “не бути” на все забити.
І доки жива, набивай собі ціну, вимощуй сцену
дорогими кістками – хай веселіше топчеться.
Бо вже очікують на кінцевій
твої алебастрові хлопчики,
твої осяйні архангели
без боргів за світло, тепло і ніжність,
всі, кого обізвала колись коханими
ніби між іншим.
І, доки спокійна, скурюй себе потроху,
молися: о, мій Спасителю, вимкни навушники, висмикни!
Ти – навігатор,
бачиш найліпшу дорогу
звідти, де холодно й високо.
Я буду коротким рядком пробігати,
як термінове послання – крізь літо.
Я, схоже, слабка, і не буду йому писати.
Тільки пошли мені краплю міцного свого безліміту…

Анна Малігон

[Maidrax]

АВГУСТ

Маленькие города, где вам не скажут правду.
Да и зачем вам она, ведь всё равно - вчера.
Вязы шуршат за окном, поддакивая ландшафту,
известному только поезду. Где-то гудит пчела.

Сделав себе карьеру из перепутья, витязь
сам теперь светофор; плюс, впереди - река,
и разница между зеркалом, в которое вы глядитесь,
и теми, кто вас не помнит, тоже невелика.

Запертые в жару, ставни увиты сплетнею
или просто плющом, чтоб не попасть впросак.
Загорелый подросток, выбежавший в переднюю,
у вас отбирает будущее, стоя в одних трусах.

Поэтому долго смеркается. Вечер обычно отлит
в форму вокзальной площади, со статуей и т. п.,
где взгляд, в котором читается "Будь ты проклят",
прямо пропорционален отсутствующей толпе.

Бродский

[Anny]

Жизнь выше литературы, хотя скучнее стократ…

Жизнь выше литературы, хотя скучнее стократ.
Все наши фиоритуры не стоят наших затрат.
Умение строить куры, искусство уличных драк —
Все выше литературы. Я правда думаю так.

Покупка вина, картошки, авоська, рубли, безмен
Важнее спящих в обложке банальностей и подмен.
Уменье свободно плавать в пахучей густой возне
Важнее уменья плавить слова на бледном огне.

Жизнь выше любой удачи в познании ремесла,
Поскольку она богаче названия и числа.
Жизнь выше паскудной страсти ее загонять в строку,
Как целое больше части, кипящей в своем соку.

Искусство — род сухофрукта, ужатый вес и объем,
Потребный только тому, кто не видел фрукта живьем.
Страдальцу, увы, не внове забвенья искать в труде,
Но что до бессмертия в слове — бессмертия нет нигде.

И ежели в нашей братье найдется один из ста,
Который пошлет проклятье войне пера и листа,
И выскочит вон из круга в размокнутый мир живой —
Его обниму, как друга, к плечу припав головой.

Скорее туда, товарищ, где сплавлены рай и ад
В огне веселых пожарищ, — а я побреду назад,
Где светит тепло и нежаще убогий настольный свет —
Единственное прибежище для всех, кому жизни нет.

Дмитрий Быков